Циркадные изменения сна и бодрствования у женщин в постменопаузе
Циркадные изменения сна и бодрствования у женщин в постменопаузе
Распространенность нарушений сна увеличивается с возрастом, особенно резко у женщин. По разным данным от 25% до 75% менопаузальных женщин сообщают о проблемах со сном. При этом до сих пор остается неясным: возникают ли они из-за гормональных изменений, влияния старения как такового на сон, вследствие учащения депрессии, бессонницы, дыхательных расстройств во сне, синдрома беспокойных ног и других расстройств. Вклад изменения циркадных ритмов в нарушения сна в этот период также остается до конца неясным.
Циркадный ритм или циркадный цикл ─ естественный внутренний процесс, включающий физические, ментальные и поведенческие изменения в рамках 24-часового цикла, который, в том числе, регулирует цикл сон-бодрствование. Несмотря на взаимосвязь с внешними стимулами, циркадные ритмы имеют эндогенное происхождение, представляя, таким образом, «биологические часы организма».
Полный цикл сна занимает примерно 90-110 минут и в течение нормального по продолжительности сна (7-8 часов) в среднем наблюдается пять таких циклов. В рамках каждого цикла сна отмечаются две фазы сна ─ фаза медленного сна, не связанного с быстрым движением глаз (non-rapid eye movement sleep (NREM)), в свою очередь разделенного на три стадии (N1-N3) и фаза быстрого сна (rapid eye movement sleep (REM)). Приблизительно 75% сна приходится на стадии NREM, особенно на N2 стадию. Первый период REM сна является коротким, затем они удлиняются по мере укорочения периодов глубокого NREM сна.
Многие факторы могут способствовать высокой распространенности нарушений сна у женщин в постменопаузе. Однако вклад изменения циркадных ритмов в нарушения сна в этот период остается неясным. В новом исследовании авторы поставили своей целью изучение воздействия циркадных факторов на изменения механизмов сна / бодрствования, происходящие после наступления менопаузы. У 8-ми здоровых женщин в постменопаузе и 12-ти здоровых молодых женщин в середине фолликулярной фазы они изучали ряд связанных со сном параметров в ультрадианных циклах сон /бодрствование (ultradian sleep-wake cycle (USW)). Ультрадианные циклы ─ био¬ло¬гические рит¬мы с продолжительностью ме¬нее су¬ток (˂ 12–15 часов). Наблюдение за участницами осуществлялось в течение ≥ 48 часов в контролируемых лабораторных условиях. Каждые 60 минут в состоянии бодрствования (с возможностью короткого дневного сна) измерялась внутренняя температура тела и уровень мелатонина в слюне, учитывалась самооценка самочувствия (self-reported alertness). В ночные часы проводилась запись сна с помощью полисомнографии.
В обеих группах женщин обнаружены циркадные изменения в течение USW циклов. По сравнению с молодыми женщинами у женщин в постменопаузе отмечались более низкие показатели внутренней температуры тела, большая продолжительность стадий сна N1 и N2. Показано также снижение амплитуды циркадного изменения мелатонина, общего времени сна, латентного периода сна (засыпания), сна N3 стадии и уровней бодрствования. Женщины в постменопаузе засыпали быстрее и спали дольше в течение дневного времени суток, но для них было характерно большее число пробуждений в ночные часы по сравнению с молодыми женщинами.
Таким образом, эти результаты подтверждают гипотезу ослабления циркадного сигнала, обеспечивающего нормальный цикл сон / бодрствование у женщин старшего возраста. Процессы старения, включая гормональные изменения, могут быть главными факторами повышения частоты нарушений сна / бодрствования в постменопаузе.
Источник:
Pérez-Medina-Carballo R, Kosmadopoulos A, Boudreau P, et al. The circadian variation of sleep and alertness of postmenopausal women. Sleep 2022 Nov 24;zsac272. doi: 10.1093/sleep/zsac272.
Комментарий
В последние годы повышается интерес к изучению воздействия синхронизирующей циркадной системы организма на изменения механизмов сна / бодрствования у женщин в постменопаузе. Это связано с тем, что появляется все больше доказательств, полученных в научных, эпидемиологических и клинических исследованиях, что нарушение сна и /или суточных (циркадных) ритмов увеличивает риск развития кардиометаболических заболеваний, когнитивных нарушений и отрицательно влияет на качество жизни в целом. До сих пор дискутируется вопрос: начало проблем со сном у менопаузальных женщин происходит из-за гормональных изменений, влияния старения на сон, депрессии и/или возникновения «истинных» нарушений сна (бессонница, синдром обструктивного апноэ сна (СОАС), синдром беспокойных ног и др.).
Появляется все больше данных о возможном влиянии нарушений сна на развитие или ухудшение течения деменции. Результаты UK Whitehall II study, полученные в ходе наблюдения за пациентами (n=7959) в течение 25 лет, показали, постоянная недостаточная продолжительность сна в возрасте 50 лет, 60 лет и 70 лет по сравнению с постоянной нормальной продолжительностью сна коррелировала с повышением риска поздних форм деменции на 30%, независимо от социально-демографических, поведенческих, кардиометаболических факторов риска и от психического здоровья [Sabia S, et al. Association of sleep duration in middle and old age with incidence of dementia. Nat Commun 2021;12:Article number:2289. doi: 10.1038/s41467-021-22354-2]. Возможно, нарушение сна в среднем возрасте представляет ранний симптом будущей деменции, с другой стороны, нельзя исключить негативное воздействие недостаточного сна на головной мозг, что делает его более уязвимым для нейродегенеративных заболеваний в будущем.
Короткая продолжительность сна ─ независимый фактор риска для развития ожирения и диабета 2 типа., что может объясняться несколькими причинами: изменениями энергетического гомеостаза организма, функции бета-клеток и инсулинорезистентностью [Antza C, et al. The links between sleep duration, obesity and type 2 diabetes mellitus. J Endocrinol 2021 Dec 13;252(2):125-141. doi: 10.1530/JOE-21-0155]. В другом исследовании Zhou и соавт. показали, что паттерны здорового сна коррелировали с более низкими рисками общей и сердечно-сосудистой смертности, как и смертности от некоторых форм рака [Zhou T, et al. Adherence to a healthy sleep pattern is associated with lower risks of all-cause, cardiovascular and cancer-specific mortality. J Intern Med 2022;291(1):64-71. doi: 10.1111/joim.13367].
При наличии вазомоторных симптомов следует рассмотреть менопаузальную гормональную терапию (МГТ) в качестве лечения первого выбора у пациенток с нарушениями сна с учетом профиля пользы/риска такого лечения. Результаты недавнего мета-анализа показали улучшение качества жизни и сна, но только у женщин с вазомоторными симптомами [Cintron D, et al. Efficacy of menopausal hormone therapy on sleep quality: systematic review and meta-analysis. Endocrine 2017;55:702–11. doi: 10.1007/s12020-016-1072-9]. Прогестерон оказывает прямое седативное воздействие, стимулируя бензодиазепиновые рецепторы и повышая в результате образование рецепторов γ-аминомасляной кислоты в течение NREM сна, однако в зависимости от свойств метаболитов различные прогестагены могут по-разному влиять на сон. Результаты недавнего обзора показали, что пероральный микронизированный прогестерон особенно эффективен как для лечения вазомоторных симптомов, так и для улучшения сна [Prior JC. Progesterone for treatment of symptomatic menopausal women. Climacteric 2018;21:358–65. doi: 10.1080/13697137.2018.1472567].
Полагают, что резкие колебания уровней эстрадиола в перименопаузе могут оказывать дестабилизирующий эффект на циркадный синтез и секрецию кортизола, что способствует ухудшению сна [Gordon JL, et al. Ovarian hormone fluctuation, neurosteroids, and HPA axis dysregulation in perimenopausal depression: a novel heuristic model. Am J Psychiatry 2015;172:227-236. doi: 10.1176/appi.ajp.2014.14070918]. В этом отношении следует сделать выбор в пользу трансдермального эстрадиола, который характеризуется более стабильными системными уровнями по сравнению с пероральными формами [Geiger PJ, et al. Effects of perimenopausal transdermal estradiol on self-reported sleep, independent of its effect on vasomotor symptom bother and depressive symptoms. Menopause 2019 Nov;26(11):1318-1323. doi: 10.1097/GME.0000000000001398].
Диагностирование и адекватное лечение нарушений сна у женщин в пери- и ранней постменопаузе не только улучшает качество жизни, физическое и эмоциональное состояние женщины на данный момент времени, но и потенциально может способствовать сохранению кардиометаболического и ментального и здоровья в будущем.
скачать файл:
Циркадный ритм или циркадный цикл ─ естественный внутренний процесс, включающий физические, ментальные и поведенческие изменения в рамках 24-часового цикла, который, в том числе, регулирует цикл сон-бодрствование. Несмотря на взаимосвязь с внешними стимулами, циркадные ритмы имеют эндогенное происхождение, представляя, таким образом, «биологические часы организма».
Полный цикл сна занимает примерно 90-110 минут и в течение нормального по продолжительности сна (7-8 часов) в среднем наблюдается пять таких циклов. В рамках каждого цикла сна отмечаются две фазы сна ─ фаза медленного сна, не связанного с быстрым движением глаз (non-rapid eye movement sleep (NREM)), в свою очередь разделенного на три стадии (N1-N3) и фаза быстрого сна (rapid eye movement sleep (REM)). Приблизительно 75% сна приходится на стадии NREM, особенно на N2 стадию. Первый период REM сна является коротким, затем они удлиняются по мере укорочения периодов глубокого NREM сна.
Многие факторы могут способствовать высокой распространенности нарушений сна у женщин в постменопаузе. Однако вклад изменения циркадных ритмов в нарушения сна в этот период остается неясным. В новом исследовании авторы поставили своей целью изучение воздействия циркадных факторов на изменения механизмов сна / бодрствования, происходящие после наступления менопаузы. У 8-ми здоровых женщин в постменопаузе и 12-ти здоровых молодых женщин в середине фолликулярной фазы они изучали ряд связанных со сном параметров в ультрадианных циклах сон /бодрствование (ultradian sleep-wake cycle (USW)). Ультрадианные циклы ─ био¬ло¬гические рит¬мы с продолжительностью ме¬нее су¬ток (˂ 12–15 часов). Наблюдение за участницами осуществлялось в течение ≥ 48 часов в контролируемых лабораторных условиях. Каждые 60 минут в состоянии бодрствования (с возможностью короткого дневного сна) измерялась внутренняя температура тела и уровень мелатонина в слюне, учитывалась самооценка самочувствия (self-reported alertness). В ночные часы проводилась запись сна с помощью полисомнографии.
В обеих группах женщин обнаружены циркадные изменения в течение USW циклов. По сравнению с молодыми женщинами у женщин в постменопаузе отмечались более низкие показатели внутренней температуры тела, большая продолжительность стадий сна N1 и N2. Показано также снижение амплитуды циркадного изменения мелатонина, общего времени сна, латентного периода сна (засыпания), сна N3 стадии и уровней бодрствования. Женщины в постменопаузе засыпали быстрее и спали дольше в течение дневного времени суток, но для них было характерно большее число пробуждений в ночные часы по сравнению с молодыми женщинами.
Таким образом, эти результаты подтверждают гипотезу ослабления циркадного сигнала, обеспечивающего нормальный цикл сон / бодрствование у женщин старшего возраста. Процессы старения, включая гормональные изменения, могут быть главными факторами повышения частоты нарушений сна / бодрствования в постменопаузе.
Источник:
Pérez-Medina-Carballo R, Kosmadopoulos A, Boudreau P, et al. The circadian variation of sleep and alertness of postmenopausal women. Sleep 2022 Nov 24;zsac272. doi: 10.1093/sleep/zsac272.
Комментарий
В последние годы повышается интерес к изучению воздействия синхронизирующей циркадной системы организма на изменения механизмов сна / бодрствования у женщин в постменопаузе. Это связано с тем, что появляется все больше доказательств, полученных в научных, эпидемиологических и клинических исследованиях, что нарушение сна и /или суточных (циркадных) ритмов увеличивает риск развития кардиометаболических заболеваний, когнитивных нарушений и отрицательно влияет на качество жизни в целом. До сих пор дискутируется вопрос: начало проблем со сном у менопаузальных женщин происходит из-за гормональных изменений, влияния старения на сон, депрессии и/или возникновения «истинных» нарушений сна (бессонница, синдром обструктивного апноэ сна (СОАС), синдром беспокойных ног и др.).
Появляется все больше данных о возможном влиянии нарушений сна на развитие или ухудшение течения деменции. Результаты UK Whitehall II study, полученные в ходе наблюдения за пациентами (n=7959) в течение 25 лет, показали, постоянная недостаточная продолжительность сна в возрасте 50 лет, 60 лет и 70 лет по сравнению с постоянной нормальной продолжительностью сна коррелировала с повышением риска поздних форм деменции на 30%, независимо от социально-демографических, поведенческих, кардиометаболических факторов риска и от психического здоровья [Sabia S, et al. Association of sleep duration in middle and old age with incidence of dementia. Nat Commun 2021;12:Article number:2289. doi: 10.1038/s41467-021-22354-2]. Возможно, нарушение сна в среднем возрасте представляет ранний симптом будущей деменции, с другой стороны, нельзя исключить негативное воздействие недостаточного сна на головной мозг, что делает его более уязвимым для нейродегенеративных заболеваний в будущем.
Короткая продолжительность сна ─ независимый фактор риска для развития ожирения и диабета 2 типа., что может объясняться несколькими причинами: изменениями энергетического гомеостаза организма, функции бета-клеток и инсулинорезистентностью [Antza C, et al. The links between sleep duration, obesity and type 2 diabetes mellitus. J Endocrinol 2021 Dec 13;252(2):125-141. doi: 10.1530/JOE-21-0155]. В другом исследовании Zhou и соавт. показали, что паттерны здорового сна коррелировали с более низкими рисками общей и сердечно-сосудистой смертности, как и смертности от некоторых форм рака [Zhou T, et al. Adherence to a healthy sleep pattern is associated with lower risks of all-cause, cardiovascular and cancer-specific mortality. J Intern Med 2022;291(1):64-71. doi: 10.1111/joim.13367].
При наличии вазомоторных симптомов следует рассмотреть менопаузальную гормональную терапию (МГТ) в качестве лечения первого выбора у пациенток с нарушениями сна с учетом профиля пользы/риска такого лечения. Результаты недавнего мета-анализа показали улучшение качества жизни и сна, но только у женщин с вазомоторными симптомами [Cintron D, et al. Efficacy of menopausal hormone therapy on sleep quality: systematic review and meta-analysis. Endocrine 2017;55:702–11. doi: 10.1007/s12020-016-1072-9]. Прогестерон оказывает прямое седативное воздействие, стимулируя бензодиазепиновые рецепторы и повышая в результате образование рецепторов γ-аминомасляной кислоты в течение NREM сна, однако в зависимости от свойств метаболитов различные прогестагены могут по-разному влиять на сон. Результаты недавнего обзора показали, что пероральный микронизированный прогестерон особенно эффективен как для лечения вазомоторных симптомов, так и для улучшения сна [Prior JC. Progesterone for treatment of symptomatic menopausal women. Climacteric 2018;21:358–65. doi: 10.1080/13697137.2018.1472567].
Полагают, что резкие колебания уровней эстрадиола в перименопаузе могут оказывать дестабилизирующий эффект на циркадный синтез и секрецию кортизола, что способствует ухудшению сна [Gordon JL, et al. Ovarian hormone fluctuation, neurosteroids, and HPA axis dysregulation in perimenopausal depression: a novel heuristic model. Am J Psychiatry 2015;172:227-236. doi: 10.1176/appi.ajp.2014.14070918]. В этом отношении следует сделать выбор в пользу трансдермального эстрадиола, который характеризуется более стабильными системными уровнями по сравнению с пероральными формами [Geiger PJ, et al. Effects of perimenopausal transdermal estradiol on self-reported sleep, independent of its effect on vasomotor symptom bother and depressive symptoms. Menopause 2019 Nov;26(11):1318-1323. doi: 10.1097/GME.0000000000001398].
Диагностирование и адекватное лечение нарушений сна у женщин в пери- и ранней постменопаузе не только улучшает качество жизни, физическое и эмоциональное состояние женщины на данный момент времени, но и потенциально может способствовать сохранению кардиометаболического и ментального и здоровья в будущем.
262